1910 год
Семья Рико всегда праздновала день благодарения, на который съезжались все родственники. В этот раз Тонни пригласил всех собраться у себя дома, в небольшом особняке за городом Лафейетте, в штате Луизиана, который он купил три года назад, и переехал туда со всей семьей, подальше от городской суеты. Все были только рады, заодно дальние родственники посмотрят их новый дом, после капитального ремонта, на который ушли не малые деньги. Выполненный в Гонтовом стиле, вокруг которого располагался высокий забор, выложенный из камня. Он отделял поместье от чужих взглядов и от проникновения бродячих, диких животных обитавших недалеко в лесах. И даже самым любопытным, приходилось приложить максимум усилий, чтобы взглянуть на территорию. В доме было четырнадцать комнат, не считая уборной и ванной. Гостям, которые посещали его впервые, было легко затеряться. В такой громадине легко можно поселить пять больших семей, которые не будет друг другу мешать.
читать дальше Два года назад праздник отмечали у матери в штате Луизиана, в Новом Орлеане. А прошлый год у сестры Тонни, в Миссисипе, городке Хаттисберге. Праздники обычно проходили тихо, все обсуждают бытовые проблемы, сплетни, последние новости, ну и конечно как без слов благодарения за все то хорошее что произошло в его жизни. Но никакой политике, такое правило было, в семье Рико хоть и сестра Тонни была замужем за политиком, но он и сам не любил говорить об этом, утверждая, что у него, она сидит в печенках. Его мама, сестра, любимая жена и еще несколько родственниц женского пола, не спеша готовили, накрывали на стол и сплетничали на кухне. Пока мужчины ходили на реку порыбачить и поговорить о своем. Дети в это время играли на заднем дворе, то пробегали мимо женщин на кухне, бесились на втором этаже и лазали на чердак. На чердаке было полно барахла, еще оставшихся от прошлых хозяев. Но руки у Тонни все никак не доходили, чтобы все оттуда выкинуть и вычистить. Хотя мысли по поводу чердака не однократно посещали его, ему хотелось сделать там библиотеку. Представлял себя сидящим возле круглого окна, и читающего классиков литературы, ему очень нравились произведения Эдгара Аллана По и Артура Конана Дойла. У них была небольшая библиотека на втором этаже, но книжки больше туда не вмещались, многие скапливались на полу. Тонни любил читать, поэтому самым распространенным подарком для него были именно они.
Ближе к семи вечера, дамы накрыли на стол, а Тонни с другими мужчинами вернулись с уловом, который они хотели приготовить завтра на обед, перед тем как все гости разъедутся. Все уселись за праздничный стол. Запах свежеприготовленной еды, манящей к столу, витал во всех соседних комнатах, нагоняя аппетит. Для большой семьи пришлось делать две жирные индейки, с клюквенным сиропом. Также в духовке была приготовлена картошка с различными специями, четыре салата поданных в глубоких емкостях и сладкий тыквенный пирог. Чаши с фруктами стояли посередине стола, с разложенными по кругу бананами, апельсинами, яблоками, грушами, а в середине чаши стоял большой ананас. Джо, муж сестры Тонни, взял на себя ответственность разливать и наполнять пустые бокалы красным вином из винограда, в доме в подвале хранилось большое количество бутылок, которыми Тонни очень гордился. Он всегда говорил, что своя настойка, намного лучше разбавленных магазинных бутылок. Всех детей посадили в детской, чтобы они не слушали разговоры старших, но до них все равно доносился смех и гул от взрослых. Застолье только начиналось, а они уже решали, где будут праздновать в следующем году. Говорили о детях, кто, куда будет поступать, вновь была поднята тема Клэр, так как та была одержим внешним видом, и безумно хотела участвовать в конкурсах красоты. Прочитала что в 1900 году, в конкурсе победила 16 летняя девушка. Сейчас, Клэр было пятнадцать лет и она думала что у нее на это есть все шансы. Хоть мать и говорила, что они подумают с отцом насчет конкурса, но Тонни все давно решил, что разрешит ей участвовать и все оплатит. Именно когда обсуждали бизнес двоюродного брата Стива, который держал кофе у себя в городе, мать и жена Тонни, заметил, что он стал выглядеть немного иначе. По лицу казалось, он ушел глубоко в себя.
- С тобой все нормально? – наклонилась к нему жена, чтобы он ее услышал, так как за столом было шумно.
Тонни в ответ только странно покивал головой.
- Я принесу тебе воды дорогой – сказала Луиза, положив столовые приборы и встав из-за стола, направилась на кухню, ведь стол стоял в гостиной.
Не успев вернуть, услышала шум и крик. Тонни медленно встал, в ушах звенело, его повело в сторону и он рухнул на пол гостиной, захватив с собой часть еды со стола. Восемьдесят килограмм и почти два метра ростом рухнули, создав весь этот грохот, еда на столе содрогнулась. Он упал как поваленное дерево, срубленное у самого корня. Ударился головой, и теперь лежал без сознания. Луиза, вернувшись с водой, замерла от увиденного, рука ослабла и стакан, вывалялся из рук разбившись у ног, и расплескав воду, он разбился на четыре большие части, может, были еще и мелкие, но их видно не было. Она с криком и воплем бросилась к мужу.
- У вас есть номер доктора? Звоните скорее ему, срочно! – крикнул, кто-то из гостей, кажется, это была Марта, жена двоюродного брата, учившаяся на ветеринара.
Спустя минуту, возле тела столпились все. Дети покинули детскую, где сидели за столом, и с ужасом наблюдали. Дочь Тонни, прикрыв рот руками рыдала, не веря своим глазам. Марта попросила всех разойтись, и приступила делать массаж сердца, и искусственное дыхание, когда поняла, что Тонни больше не дышит. Она практиковалась этому еще в колледже.
Доктор смог приехать только через тридцать минут, так как особняк находился за городом. И он, как и все люди в этот день, был со своей семьей за столом.
Спустя уже десять минут обследования, он обратился к родным Тонни — Он мертв, смерть наступила скорей всего от остановки сердца, за которым последовало падение и удар головой. Мне очень жаль, ужасная трагедия, в такой день – с этими словами доктор со своим чемоданом покинул дом. Семья отказалась от вскрытия, и пока все родственники в сборе, решили проводить его в мир иной. Все находились в ужасном состоянии, особенно его дочь и мать, у которых началась истерика. Им пришлось выпить успокоительное чтобы на нервной почве не сойти с ума. Луиза, полночи бредила, и что-то несвязное бормотала себе под нос. Почти, то же самое было и у матери Тонни. Переживали, что и у нее может остановиться сердце, но все обошлось. Дочь проплакала всю ночь в подушку. Тело Тонни положили в самую дальнюю комнату, и закрыли там. Все гости провели бессонную ночь. Никто и подумать не мог что подобное может случиться, ведь он никогда не жаловался на здоровье, особенно на сердце.
На следующий день никто не уехал, как планировали, а с самого утра начали готовиться к похоронам. Два брата взяли все на себя, наняли людей для откапывания могилы на кладбище, которое находилось в нескольких миль по главному шоссе от города на север и заказали гроб. В доме была почти полная тишина, никто почти не говорили, а если бы и говорили-то только шепотом. Все зеркала были завешаны тканью. Скорбь и грусть пропитала стены этого дома. Тело Тонни лежало неподвижно, и ждало своего часа. Изредка кто-то заходил к нему попрощаться, чаще всего это делала Луиза, которая заходила, рыдала и говорила с ним. Выкладывая покойнику всю свою ношу, в надежде что станет чуточку легче. Дочь только на минутку смогла заглянуть в комнату к отцу вместе с матерью, но пробыть там дольше не смогла. Ей было тяжело, и страшно смотреть на мертвое, безжизненное тело отца. Она желала с ним попрощаться,но только начинала что-то говорить, как не могла сдержать слез. Тело пронизывала дрожь. В животе появлялась колющая боль, от чего не возможно было стоять на ногах. Эти дни она провела в постели. Когда думала о произошедшем сильно много, не отвлекаясь на что-нибудь другое, ее начинало тошнить.
Ближе к трем часам дня, тело положили в гроб, обшитый мягкой тканью. Под голову жена положила его любимую подушку, и письмо с прощанием от дочки, где она записала все что не смогла сказать отцу. Но и с письмом она справилась только с третьего раза, слезы не давали ей закончить, размывая чернила. Мать положила крест который он носил при жизни, в его гроб.
Гроб увезли на катафалке, где заколотили и опустили в двухметровую яму. Каждый бросил три горсти земли, попрощались и рабочие с белыми повязками на руках, принялись засыпать его рыхлой землей.
***
Во тьме. Веки задрожали, и глаза с трудом приоткрылись, но тьма не отступила. Тело было каменным, как у покойника. Скулы с небольшими впадинами, и сухие синие губы вдруг задрожали, и легонько зашевелились. Чмокая языком, сухость ушла изо рта, следом кашель. С грудной клетки будто сняли камень, Тонни задышал, медленно приходя в себя. Он развел руками, подняли их вверх хоть он и не хотел этого признавать, но сознание говорило и шептало само за себя, нагоняя страх в его кровь – ты в гробу. Он стал тщательней ощупывать, водить руками по обшивке гроба, поранил руку о гвоздь, вбитый снаружи и острием вошедший внутрь. Сомнений больше не было, его начало трясти, боязнь замкнутого пространства давила на нервы, и мысль о том, что он лежит под землей. Не выдержал, истерически начал кричать и бить по крышке, пытаться приподнять ее, стуча коленями, но она не поддавалась. Тонни лежал обессиленный на глубине двух метров запертый в ящике. Слезы стекали по вискам и капали на подушку.
Сквозь туман забвения, к нему начали приходить отрывки воспоминания. Это были голоса родственников, прощавшиеся с ним. Вспомнил бессилие которое испытывал тогда, ему хотелось ответить, объяснить им что он жив, но он не мог вымолвить ни слова. Тело будто замуровали в цемент и это не позволяло ему этого сделать.
- Мама, вы похоронили меня заживо, я живой, откопайте, пожалуйста, я прошу вас! – с воплем, и слезами он вновь начал биться о крышку гроба головой и руками, выкрикивая эти слова, в горле от этого пробирал хрип – Я лежу тут и дышу, живой! – а следом и кашель.
Попытался ощупать весь гроб и найти веревку, которую иногда использовали в безопасных гробах. Веревка, которая вела к колокольчику над могилой, и давала знать, что человек жив. Но такой не нашлось, он лежал в обычном гробу, крышка которого была приколочена. А вокруг только земля.
Через какое-то время ему начали чудиться черви. Подползающие со всех сторон к его гробу. – Уйдите, прошу вас, я живой! Прочь твари. Мне нужно выбраться – кричал он, шарахаясь от звуков. Они подползали, и скреблись в новенький деревянный гроб.
Тишина. В нос бил запах сырой, свежей земли. Тонни нащупал крестик, который лежал по правую сторону, он приложил его к сердцу и пытался молиться.
Истерический смех отчаяния исходил из его уст. Он вновь начал биться руками, головой, перевернулся на живот и пытался приподнять крышку. Силы покидали его. Он переворошил всю ткань в гробу, стер руки до крови, содрал ногти, а по лбу и волосам стекала кровь.
Он обессиленный лежал, уткнувшись в подушку, в кромешной тьме.
- За что все это мне? Как они могли меня сюда закопать, ведь я живой – в его подсознании всплывали только вопросы, и надежда что его откопают.
– Я был хорошим человеком, верным мужем, любящим отцом. Ответь мне всевышний, за что ты закопал меня заживо! – и вновь истеричный крик.
Воздух заканчивался, и жизнь угасала. Тело Тонни Рико по-прежнему лежит перевернутое. А родные так и не узнали, что похоронили его заживо, скорбя о нем.
В истории множество свидетельств и фактов тому, что людей признавали мертвыми с самых давних времен, многие из них приходили в себя до того, как их закопали, вставали еще в открытых гробах когда все прощались, вселяя ужас в присутствующих. Но также было много тех, кто был похоронен заживо. Тому свидетельствуют многие истории очевидцев, которые раскапывали могилы, и приходили в оцепенение. Мало того что покойник лежал на животе, или еще в каком положении не как не присущем мертвецу, так изнутри вся ткань гроба была истерзана. Их находили с искаженными лицами и стертыми в мясо руками и пальцами. Но также были сотни тех, кто был похоронен заживо, и никто по сей день не знает об этом. Так же как Тонни Рико, впавший в летаргический сон.
@темы: смерть, погребение, захоронение, гроб, блог; рассказ; история; мнение; новости; new;, погребенный